В завершение своего трехдневного государственного визита в Германию французский президент Эмаанюэль Макрон встретился с канцлером Олафом Шольцем во дворце Мезеберг под Берлином, где также состоялось совместное заседание правительств двух стран и франко-германского совета по безопасности и обороне. До этого Макрон ездил по стране в сопровождении немецкого президента Франка-Вальтера Штайнмайера, получал премию мира в Мюнстере и выступал с эмоциональными речами на публике, призывая не дать Евросоюзу умереть.
К выводу о том, что Евросоюз "смертен" и его надо спасть решительными действиями, Макрон пришел во время своего выступления в апреле этого года в Сорбоннском университете. И теперь это выражение, похоже, становится очередным политическим мемом, так же, как брошенная когда-то французским президентом фраза про "смерть мозга" НАТО.
Накануне встречи в Мезеберге Макрон и Шольц опубликовали в британской Financial Times совместную статью, где призывали к переменам в экономической политике ЕС с целью повысить его конкурентоспособность на мировой арене. "Наша Европа смертна, и мы должны принять этот вызов", — писали немецкий канцлер и французский президент, указывая на то, что Евросоюз переживает "поворотный момент", или, как говорят немцы, Zeitenwende. Однако этот поворотный момент, по мнению Берлина и Парижа, касается не только экономики, но и геополитики, а вместе с ней безопасности и обороны. "Нас объединяет стремление к геополитическому и суверенному Евросоюзу", — говорил Шольц на совместной пресс-конференции с Макроном.
Впрочем, слово "суверенный" в данном случае не должно вводить в заблуждение. Германия и Франция обеспокоены тем, что ЕС проигрывает технологическую и экономическую конкуренцию, в том числе США, а инвестиции с европейского рынка уходят на американский, и намерены решать эту проблему вместе с новым составом Еврокомиссии. Но в военной сфере, как следует из итогового документа заседания франко-германского совета по безопасности, Франция и Германия планируют развивать возможности Евросоюза в рамках трансатлантического партнерства, как "европейскую опору" НАТО. ЕС, по мнению Парижа и Берлина, должен стать достаточно самостоятельным в военном и военно-промышленном отношении, но не для того, чтобы затем порвать с США, а чтобы "эффективно укреплять евроатлантическую безопасность посредством своего сильного и надежного оборонного потенциала".
Но при всей демонстрации единства между Германией и Францией сохраняется множество разногласий, обусловленных не только разными интересами и подходами к решению тех или иных проблем, но и различной политической стилистикой лидеров двух стран. Это различие было вполне очевидно при канцлере Ангеле Меркель, а с приходом к власти еще более сдержанного Шольца оно только усилилось. Макрон практически с самого начала своего президентства призывал Германию к каким-то "решительным", иногда на грани авантюры действиям. Берлин же всегда смотрел на эти призывы с изрядной долей скепсиса, предпочитая эмоциональным порывам просчитанную осторожность.
На пресс-конференции Макрона и Шольца в Мезеберге эта разница в подходах и стилистике была явно заметна, когда речь зашла о разрешении Украине наносить удары западным оружием вглубь российской территории. Отвечая на вопрос журналиста, Макрон, продемонстрировав заранее припасенную географическую карту, решительно заявил, что Украина имеет полное право атаковать военные объекты в России, а также добавил, что, по его мнению, "это не будет способствовать эскалации". Шольц же ответил на тот же вопрос в свойственной для него манере — предельно расплывчато, стараясь не сказать лишнего. По словам канцлера, Украине никто ничего не запрещает, но вот только с западным оружием — вопрос отдельный. Его применение, как отметил канцлер, обусловлено особыми договоренностями. "До сих пор это хорошо работало на практике и, безусловно, будет работать дальше, за исключением того, что мы тут говорим о различных видах оружия", — сказал Шольц. Что именно канцлер имел ввиду, сказать сложно, но немецкие СМИ расценили эти слова как попытку лавирования: не делать резких заявлений, не вступать в спор с Макроном, но при этом дать понять, что Берлин, как минимум, не слишком одобряет подход Парижа и ряда других стран НАТО по данному вопросу.
И таких едва скрываемых расхождений было довольно много. Макрон, в частности, предложил вдвое увеличить бюджет Евросоюза, что для Германии, с ее собственным проблемным бюджетом и минфином, который требует жесткой экономии, сейчас абсолютно неприемлемо. По итогам встречи в Мезеберге на этот счет был зафиксирована лишь такая же весьма расплывчатая формулировка о том, что обе страны будут работать над тем, чтобы сделать бюджет ЕС "более соответствующим". Еще один острый вопрос не только двусторонней, но и общеевропейской повестки — конкуренция между французской ставкой на ядерную энергетику и немецкой приверженностью исключительно возобновляемым источникам энергии. Макрон и Шольц старались не заострять этот вопрос и, говоря о "декарбонизации", не слишком вдавались в подробности о путях ее достижения.
Примечательно, что Макрон в Мезеберге выразил понимание в отношении продвигаемого Германией проекта противоракетной обороны "Небесный щит". Раньше этот проект тоже был предметом разногласий между Парижем и Берлином, в том числе и потому, что предполагал закупки неевропейских систем ПВО. Теперь же французский президент признал, что Германия и другие страны ЕС находятся в иной ситуации, чем Франция с ее ядерным оружием. Правда, во что это признание выльется дальше, сказать пока сложно. Немецкий телеканал ARD услышал в словах Макрона предложение использовать французское ядерное оружие в качестве дополнительного элемента к "Небесному щиту", хотя явно это сказано не было. Но в итоговом документе заседания франко-германского совета безопасности ядерный потенциал Франции в качестве элемента европейской безопасности упоминается, а заодно там же отмечается, что обе страны будут сотрудничать в сфере создания вооружений дальнего действия.
